ВОСПОМИНАНИЯ О СТУДЕНЧЕСКИХ ГОДАХ
Я родился 25.09.1941 г., в пос. Ново-Ерудинский Красноярского края. В 1959 г. окончил среднюю школу в Красноярске и сдал приёмные экзамены для обучения на дневном отделении по специальности «математика» в только что учреждённом Новосибирском государственном университете (НГУ).
Должны были принять 50 человек, набравших наибольшее число баллов и прошедших собеседование. Однако в списках абитуриентов, прошедших по конкурсу, было 49 будущих студентов. По числу набранных баллов я был сороковым, удачно прошёл собеседование с академиками С.Л. Соболевым и М.А. Лаврентьевым и, следовательно, по официальным условиям приёма должен был стать студентом НГУ, но моя фамилия в списках отсутствовала. Ответственный секретарь приёмной комиссии в разговоре со мной уклонился от объяснения этого факта.
Я подозревал, что данные о моём отце (судимость по статье 58 и о его реабилитации) помешали мне стать студентом НГУ.
На основании экзаменационного листа, выданного мне в приёмной комиссии НГУ, я был зачислен студентом Красноярского педагогическоого института (по специальности «математика») и учебный год 1959–1960 провёл в нём. Однако убедившись к лету в недостаточности для меня обучения математике в пединституте, я сделал попытку перевестись на второй курс мехмата ТГУ. Для решения этой задачи я летом 1960 г. приехал с зачётной книжкой в Томск, где мне было предложено сдать переводные экзамены по математическому анализу, высшей алгебре и аналитической геометрии в объёме программ обучения на первом курсе мехмата в ТГУ. Приказ о приёме меня в ТГУ вышел двадцать шестого октября 1960 г. Я стал посещать занятия как студент группы 491.
Мои первые «разношерстные» впечатления о некоторых одногруппниках: Лариса Решетникова – прирождённый лидер, Тамара Пугачёва – изящный изобретатель, Нина Кравчук – ценитель симфонической музыки, Люда Леонова – загадочная натура, Валя Пасько – поклонник иностранного языка, Миша Бакланов – увалень (Пьер Безухов), Петя Футкомаз – очень замкнутый человек, Валерий Цепилевич – прагматик, Вадим Щепетев – «скрытый аристократ», Вадим Соболев – «явный аристократ».
Я оказался под мощной опёкой старосты группы 491 Юрия Устинова, выполняющего тогда по отношению ко мне обязанности старшего брата. (Функцию старшего брата он неизбежно выполнял и позднее – во время моих приездов в Томск – более десяти лет подряд).
Основной сложностью первого года обучении в ТГУ для меня был немецкий язык и по сему я из студента группы 491 превратился с сентября 1961 г. в студента группы 401.
Поездки на село при обучении в Томске мне нравились. – Питание отличное, срок пребывания короткий (ровно один месяц). Одна из таких поездок особенно запомнилась.
В начале очередного сентября один из отрядов студентов мехмата работал в деревне Подоба Шегарского района. Я добирался туда самостоятельно. На подходе к этой деревне я увидел самолёт, взлетающий, казалось, из её центра. Войдя в деревню и найдя мехматовцев, я узнал следующее: прилетал санитарный самолёт, сел на поле, расположенное рядом со зданием сельсовета, забрал студента третьего курса, только что переведённого с заочного отделения на дневное отделение. Он накануне при перепрыгивании на высоте с кедра на кедр неудачно ударился основанием черепа о комель дерева. Оказалось, что пострадавший и я раньше учились в одной школе. (В клинике Томского мединститута его спасли. Я его разыскал позднее в Красноярске и узнал от него подробности: – сразу после размещения его в клинике к родителям пострадавшего со спецзаданием отправили одну студентку-коренную томичку с мехмата. Эта студентка привезла из Красноярска подругу пострадавшего для ухода за больным и обеспечила ей проживание в Томске. После лечения пострадавший начал учиться с первого курса дневного отделения, но уже в Красноярске, и собирался жениться.)
В Подобе студентами-мехматовцами руководил Слава Жуков. Прошедшую ночь он провёл в разговорах со следователем прокуратуры и около пострадавшего. К вечеру моего первого дня пребывания в деревне в неё для «разбора полётов» прибыл Е.Т. Ивлев, представлявший деканат мехмата. Шли дни, наш отряд численно возрастал и к двадцатому сентябрю нас уже было более сорока человек. На копку картофеля утром на поле бортовые машины везли не только нас, но и поленницы дров.– Ночи становились ясными и прохладными. Холодно стало и в доме, в котором мы жили. Примерно двадцатого сентября Слава Жуков уехал в Томск. Через несколько дней он появился на пороге нашего дома. Рядом с ним стоял Миша Бакланов. У обоих за плечами были громадные рюкзаки. – Они доставили яства в рамках подготовки празднования моего дня рождения (от большого тракта до Подобы они шли пешком). Двадцать пятого сентября отпраздновали этот день – Слава Жуков угощал.
Среди тех дисциплин, которые преподавались на мехмате, у меня не было нелюбимых. Повышенный интерес проявлял к численным методам в математике, лабораторным работам по физике, теоретической механике, программированию и немецкому языку. – Использование при выполнении лабораторных работ приборов, изготовленных в Гетенгене в 18-м веке, приводило в трепет. Обилие книг на немецком языке, изданных в ГДР и продаваемых в Томске подстёгивал интерес к чтению тех книг, в которых были представлены курсы лекций, прочитанных по математике в лучших университетах мира. Среди книг было четвёртое издание курса лекций по дифференциальной геометрии, прочитанных в университете Оттавы. Изящный курс лекций, читаемый на мехмате Р.Н. Щербаковым, можно было осваивать с помощью этой книги.
На полноценном пятом и коротком шестом курсах я много занимался дифференциальной геометрией под руководством В.С. Малаховского. С его помощью выполнил дипломную работу.
Немецкий язык долгие годы был неотъемлемым атрибутом моей профессиональной деятельности. Это произошло прежде всего благодаря А.А. Сенгулье. Кандидатский экзамен по иностранному языку позже сдал на «отлично».
С течением времени я пришёл к выводу о том, что для меня обучение в ТГУ было здоровье сберегающим. – Здоровье улучшилось к окончанию мехмата. Заслуга в том принадлежала и офтальмологам поликлиники № 1. Они во время планового медосмотра, проводимого сразу после сдачи зачёта «по лыжам», обнаружили у меня такие изменения в глазах, которые можно было принять за проявление сахарного диабета. Однако меня не стали лечить от него, а просто наблюдали мои глаза в течение месяца (патология сама устранилась). К концу четвёртого курса я стал военнообязанным – солдатом, годным к строевой службе, хотя при переводе в 1960 г. на обучение в ТГУ я имел освобождение от воинской повинности по состоянию здоровья..
Здоровье студентов поддерживалось их массовым увлечением зимними видами спорта, наличием двух больших катков в центре города, работой двух гастрономов в центре города почти до ночи, обилием недорогих столовых, работающих в соответствии с расписаниями занятий в вузах, невысоким процентом курящих. Жизнерадостная и одухотворённая реакция зрителей кинотеатров Томска на увиденное с экрана была уникальна и могла поднять настроение кому угодно. Драматический театр и филармония были доступны по ценам. – Всеми этими благами пользовался и я.
Сейчас иногда у меня возникает вопрос «Как сложилась бы моя жизнь, если бы я был принят в НГУ в 1959 г.?» Ответ, как правило, однозначен. – Я не проиграл, связав свою жизнь с ТГУ, хотя бы потому, что вузовская наука Томска, с моей точки зрения, по своему уровню была и остаётся на самом деле академической!
На традиционную встречу выпускников мехмата, поступивших на него в 1959 году, я приехал в 1999 году. В Томске юмор и смех за мной «шли по пятам». Самым юмористическим моментом был сбор всех участников встречи. – Юра Устинов и я сидели на деревянном диване сквера, разговаривали и временами недоумевали, почему никто из «заявленных» участников и членов оргкомитета не появляется, в то время как они занимали другие диваны сквера. Встреча была незабываемой.
Последний раз я был в Томске в 2008 году, но до сих пор греюсь в тепле, полученном там!!!
Май, 2010, Воронеж, Несмеев Ю.А.